Вскоре, после моего возвращения из Челябинска, немного оправившись от мучившего меня мастита, я уже затеяла  перестройку амбулатории. Она была поместительная, а мне хотелось выделить в ней бокс-изолятор, для лечения детских инфекций, которыми тогда  изобиловала жизнь. Вообще, уровень инфекционной заболеваемости был высокий, требовались современные подходы, к решению этого вопроса. Ещё одной проблемой, был высокий производственный травматизм  на участке. 

Меня дёргали каждый день на производственную травму. Однажды, когда привезли больного со снятым, вернее полностью сдвинутым на лицо скальпом, моё терпение лопнуло. Во-первых, я сильно переживала за исход лечения этого больного, но  в силу анатомических особенностей кожи головы и стерильность материала сделали своё дело, всё зажило, как «на собаке». Во- вторых мне пришла в голову интересная мысль, я решила обойти все  производственные операции, с целью выявления мест наибольшего производственного травматизма. Прихватив с  собой гида, инженера, я потратила почти целый день, пока мы объехали на лошади все деляны, и обследовали все циклы производства. Дома всё обдумала, и через день представила начальнику  Миледину Н. А. план работы. Конечно, этого никто не ожидал, они с парторгом, долго крякали, задохнувшись от простоты мероприятия, и от сознания того, что врач может вмешаться в установившийся «порядок» Инженер же предоставил по моему с ним уговору техническую защиту, которая, по правде говоря, должна уже была быть, те же защитные очки. Совместными усилиями мы составили план, в мою задачу входило обучение приёмам  само и взаимопомощи, я настояла и на приёме экзамена, с условием, что рабочему, пока он не сдаст нам с инженером сан техминимум, не выдадут зарплату. Я тогда не понимала, что выдумка с зарплатой это незаконно, но кто тогда знал законы, всё решали местные директора, или председатели колхозов, за ними было последнее слово.

Сколько было смеху, когда мои ученики заскорузлыми руками учились накладывать марлевые повязки! Тогда я впервые посетила Шатрово, ездила в аптеку, чтобы по требованию нашего  управления собрать аптечки первой медицинской помощи. Я познакомилась с районной аптекаршей Залесовой Полиной Васильевной, очень величественной дамой, но с хорошим, доброжелательным характером. Аптечки были составлены и деляны укомплектованы. 

Что было дальше? Было резкое снижение производственного травматизма и подъём производительности труда. Я сама не ожидала такого эффекта! Мне выдали премию, да кроме этого высвободилось время  для других дел, которых было невпроворот.

Анатолий уже учился на  курсах в Свердловске, конечно, в рамках своей военной службы, рвался домой, и, казалось бы, встреча была возможной, на майские праздники. Но появились новые хлопоты. Была весна, и река Исеть разлилась. Был один путь, через Шадринск. Куда обращаться за помощью, ну, конечно же, к Миледину. Он отличался четкостью мысли и находчивостью. Он дал указание подготовить двух верховых лошадей на пути, благо Анатолий умел ездить верхом. На одной лошади он бы от Щадринска доехал до Терсюка, а там, по  реке,  на лодке. У нас всё было готово, я ждала телеграммы, но пришло письмо с сообщением, что их  досрочно выпустили  с курсов, и отправляют в неизвестном направлении. В конце этого пути  он оказался в Латвии. 

Как я его ждала в отпуск, считала дни до его приезда, считала себя счастливой, а тут, пришло письмо, где он пишет: « Эх, родная, моя, родился я видно в самый паршивый день, всё оборачивается самым скверным образом!» 

Мы ещё не знали, что самое паршивое, впереди!

Впереди меня ждали 6 лет одиночества, неизвестности, и ещё ряд лет постоянной тревоги за мужа, и всю семью.

comments powered by HyperComments