Зина Нарбутовская, была прелестная девушка, черноволосая, со слегка вздёрнутым носиком и пухлыми губками. Мы с ней познакомились, когда, вернулись с летних каникул, на 2-й курс, и поселились в одной комнате, в общежитии «с лягушками». В общежитии, над кафедрой было шумно и тесно, но это мне ничуть не мешало, я занималась в читальном зале библиотеки им. Белинского. 

Однажды я заметила, что Зина грустная, часто лежит на койке, уткнувшись лицом в стенку. Кто-то высказал предположение, что она беременная.  Так и оказалось. Она, около двух лет дружила с Виктором Борисовым, нам обо всём, растрезвонила её закадычная подруга Галя Шишкина. Зина порвала с Галиной, со мной как-то  сблизились, я жалела её, и Зина мне однажды поведала страшную историю, о том, что  Виктор, связав ей ноги, снасильничал. Опыта у меня в этих вещах не было, и я поверила. Домой в Первоуральск, Зина боялась показаться, но надо было как-то ставить родителей в известность, и она меня уговорила поехать с ней, при мне то скандал затевать родители постесняются.  Так и вышло, отец, от известия, только краснел и крякал, а мать плакала. Зина продолжала учёбу, родители ругали Виктора, по-видимому,  заставили Виктора жениться. За два  месяца до родов  Зина и Виктор поженились, и Зина уехала к нему и его матери жить.  И, вот, в начале ноября, у Зины родилась прелестная девочка, которую назвали Маргариткой.

Я продолжала общаться с Зиной, приходила в роддом, домой, к Борисовым, но однажды, я застала такую картину. Зина сидела под замком в доме одна, с ребёнком, Борисовы ничего не оставляли ей поесть, она вначале стеснялась об этом говорить, а потом созналась. Я приходила, и бросала ей в форточку бутерброд или сайку, много ли еды у студентки? Судьбу Зины изменила я. В  нашей группе училась уже взрослая, семейная женщина, мать троих дочерей, Козлова Галина Васильевна. Муж её Сергей Васильевич, занимал  должность, связанную с частыми разъездами, жили они в отдельной 4-х  комнатной квартире. Сначала мы с Галиной Васильевной вместе занимались, ей учиться было трудновато, с нами занимались и  Ирина Транзе, Вера Дольник и Катя Харламова. Галина Васильевна часто угощала нас полноценным ужином, и когда мы, бывало, засиживались за уроками, оставляла ночевать, благо квартира была большая, а хозяин в отъезде.

Однажды, поговорив с мужем по телефону, Галина Васильевна, сказала: «Наташа, тебя просит к телефону Сергей Васильевич». Я удивилась, но Галин муж обратился ко мне с просьбой. Не смогу ли я присмотреть за домом и детьми, пока Галя съездит навестить его, он болен. А если я соглашусь, то могу просить что захочу. Я тогда ещё не понимала, как тоскуют в разлуке супруги, особенно мужчины. Немного подумав, я согласилась. Девочки у Гали дружные, старшая уже в 6 классе, младшая ходит в детский сад, правда, среднюю, Надюшу, надо водить в балетную школу при театре, но мы  всем скопом выкрутились. Так две недели я жила у Козловых, домовничая, но, не пропустив ни одного занятия, сдала свой пост Гале благополучно. Перед её приездом мы всю квартиру вычистили с девочками, они мне помогали, даже младшая. Жили мы дружно, опыт воспитания детей, я приобрела дома!

За это, я осмелилась попросить Козловых приютить Зину с ребёнком, а сама решила выхлопотать ей у ректора отдельную комнату в общежитии, за одним и место в горздравовских яслях. Козловы согласились выручить и меня и молодую мать. Я уже к ним ходила помогать обеим матерям и в учёбе и по хозяйству. Скоро моя затея была осуществлена, и Зина переехала в отдельную комнату, общежития, на улице Спичечников, развелась с Борисовым, помирившись со своими родителями. Всё встало на свои места, она не бросила учёбу. Чтобы Зина могла заниматься, девчата из нашей группы приходили нянчиться с Маргариткой, которая росла крепкой и весёлой.  Я любила на неё осторожно дуть, Маргаритка смешно морщила носик и улыбалась. Спала Маргаритка в люльке, комнатка была крохотной, чуть длиннее кровати. Но неважно, пусть тесно, но это был их свой дом! Пелёнки мы сушили на чердаке. Постепенно Зина простила  Галю Шишкину.

В 1940 году декорации поменялись. Теперь я была беременная, а Зина Борисова была старостой группы. Теперь мы с Анатолием жили в отдельной комнате, на улице Спичечников. Как-то, утром, пошли по расписанию на занятия, но, оказалось, что расписание частично изменили, и занятие было перенесено в главный корпус. Пока с моим животом бегали туда, сюда, здорово опоздали и занятие пропустили. Анатолий спросил Зину, почему она не предупредила нас об изменениях. Зина на это ответила: «А что, я обязана, за каждым бегать  и предупреждать особо?»

Мы с Анатолием сильно рассердились на Зину, почти перестали разговаривать, холодно расстались после окончания.  Она мне за всё хорошее отплатила  неблагодарностью, я очень переживала, но не раскаивалась, что когда-то проявила в отношении её сочувствие. Я не могла поступить по-другому. Настала война, Зину мобилизовали в  армию. К этому времени она вышла замуж за  парня, по фамилии Гасилов, который любил её ещё со школы, поддержал в трудные годы, не оставил в беде, окружил вниманием и заботой. В армию ушёл и он.  Маргаритка жила у дедушки с бабушкой, которые души в ней не чаяли.

Перед уходом на фронт,  Зина разыскала мой адрес и написала покаянное письмо, просила не порывать связь. Она писала мне с войны. Они оба остались живы, после войны, поселились в Первоуральске. Маргаритка окончила  наш институт, удачно вышла замуж, родила дочку, которая тоже, в свою очередь, окончила наш институт, и тоже родила дочку. Зина  очень любит свою правнучку, говорит, что вся жизнь в ней! У самой Зины почему-то не было больше детей. Гасилов умер  в 1989 году. Наша с Зиной переписка сохраняется.  

comments powered by HyperComments