В Каргаполье, напротив «людской» больницы, располагалась ветеринарная амбулатория, где ветеринаром работал австриец, некий Швейцер. Его большая семья занимала восточную часть здания. Четверо детей были разного возраста. Жили они небогато, замкнуто, мало общались с соседями. Соня Швейцер была моего возраста, мы с ней дружили, играли то у нас, то у них. Ходить к ним было опасно, был обидчик.

Крупный, медно-красного цвета петух, «голландской» породы, был клевачий. Взрослых он не трогал, нападал только на детей. Если заметит кого-то из нас, — взъерошит перья, клекочет и бежит. Наскакивает, клюет до крови руки и ноги, взлетает на голову, на плечи и тоже клюет. Испуганные дети громко плакали. Своим детям от него тоже попадало, но реже. Петуха наказывали за такие набеги и обиды. Мать Сони, Луиза Францевна, хлестала петуха веником, бросала в бочку с водой. Петух, каким то образом выбирался из бочки, взлетал повыше, шумно встряхивался, хлопал крыльями, громко голосил свое «кукареку», а через некоторое время, все начиналось сначала.

Решили петуха зарезать, но его красота и гребень, большой и махровый, его богатырское сложение – спасли его, он продолжал жить. Как-то Соня с матерью были у нас и пригласили меня поиграть, а петуха обещали придержать. На другой день я отправилась к Соне, смело вошла во двор, направилась к крыльцу. Петуха не было видно. Вдруг он выскочил из-за крыльца, кинулся на меня, взлетел на голову. С испугу я истошно заревела, колотила петуха, пытаясь сбросить его с головы. Петух наскакивал снова и снова, клевал до крови руки и ноги. Тут выбежала Луиза Францевна и расправилась с забиякой. После этого меня больше не пускали к Соне. А петуха Швейцеры продали в село.

comments powered by HyperComments