Игорь Петрович был первым заведующим Курганским облздравотделом. Брат знаменитого артиста Олега Жакова. Только ещё красивее. Крупный человек, с громовым голосом дьякона, резкий и крутой по характеру, за что и пострадал. Мог в мгновение возвысить или снять с работы человека.
Мы с Нестеренко приехали в облздрав, стоим у его кабинета, спрашиваем у секретаря разрешения войти к нему. Вдруг распахивается дверь, настежь, выходит этот великан, улыбается и смотрит на меня: «Вот ты какая!» «Заходите в мой кабинет, располагайтесь и ждите меня, я пошёл в Обком». Мы оторопели. Хорошо, хоть поздоровались. Секретарь нас проводил в кабинет, подали чай, и мы до его прихода отдохнули и огляделись.
О его приездах в район мы никогда заранее не знали. Это было как гром, среди ясного неба, в буквальном смысле этого слова. Он прилетел в Каргаполье на самолёте, вызывает меня, уже из кабинета П. А. Грязных: «Здравствуйте, Наталья Александровна, узнали? Жаков. Сейчас же поедем в больницу». Предупреждаю Анну Николаевну, но там навести «марафет», естественно, никто не успевает!
А проверяет он ВСЁ! И очень строго. Обнаружил продукты персонала в медицинских шкафах, в холодильнике, рядом с медикаментами — замечание, непорядок в документации — замечание и т. д.
Главный врач больницы Анна Николаевна Карлова и я за часы проверки изрядно потряслись, не раз бледнели и краснели, а после того, как он объявил: «Буду ночевать, а завтра поедем в деревни, смотреть детские ясли, а в какие, скажу завтра». В общем, налетел, как грозовая туча!
Но нам была известна слабость нашего начальника. Игорь Петрович любил париться в бане с квасом. Тут уж Анна Николаевна с Тоней Штейнман и Катей Стадухиной всё придумали. Устроили на ночлег в доме Штейнманов, в доме чисто, уютно, баня отменная.
Парился он часа два, несколько раз подавали новый веник, квас. Ужинали мы все вместе.
Ужин тоже был сооружён по тем временам отменно.
Наутро поехали в Нечунаево и Осиновку. Какие там детские ясли? Просто загончики для детишек, чтобы не расползлись! В полном древнем смысле ясли. Беднота. Только питание было хорошим.
У грудничков в Осиновке лежали рожки, или как их называли «титьки», сработанные из рога коров, всё как в древности! Увидев их, Игорь Петрович стал нас стыдить, взял пару с собой, и сказал, что покажет их в Обкоме и Облисполкоме.
Ну, мы тогда здорово расстроились! В 3 часа прилетел за ним из Кургана самолёт. Мы провожали Игоря Петровича, а за больницей, в степи, ровной, как стол и был наш санитарный «аэродром». Игорь Петрович спросил меня: «Наталья Александровна, а на самолёте вы летали?» «Нет» — ответила я, всё ещё расстроенная. «Ну-ка, прокати их» — велел он лётчику, тот махнул нам рукой, приглашающим жестом, и мы, как девчонки, полезли в кабину, надели шлемы, и взмыли в небо под оглушительное тарахтение мотора.
Мы были в восторге от полёта!
Стали прощаться. Игорь Петрович обнял, каждую из нас, а мне тихонечко положил в карман эти злополучные «титьки», поблагодарил нас за всё, влез в кабину, самолёт разбежался, обдав нас травяной трухой и улетел. Игорь Петрович никогда об этих рожках больше не вспоминал.
Он часто меня уговаривал перейти на работу в облздравотдел, но я отказывалась из-за ребёнка, а вот Нестеренко Клавдия Захаровна на перевод согласилась. Она заняла должность главного санитарного врача области, получила двухкомнатную квартиру в общежитии.
Вскоре я заболела инфекционным гепатитом, он был заботлив, часто справлялся о моём здоровье, выделил из фондов продукты для моего дополнительного питания: манную крупу и сахар.
Всегда поощрительно относился к моей работе, считал меня одарённой, а не просто способной. Благодаря его инициативе, я побывала в Москве на Всесоюзном совещании организаторов здравоохранения, где много услышала для себя нового, побывала в Кремле.
Пошли слухи, что его снимают с работы, что приехала новая заведующая Розова Анна Матвеевна. Жаков уехал в Челябинск, писал мне по поводу своего сына-врача, чтобы я его отпустила, что я и сделала. Вскоре он тяжело заболел и умер.
Сняли его с работы за резкость и грубость с врачами. Помню одно совещание по детству, на котором он обрушился на главного врача Усть-Уйского района, нынешнего Целинного.
В район приехала инспектор облздравотдела Дробот А. И., так главный врач её не встретил и не устроил на ночлег, она ночевала у него в кабинете, на столе, голодная. За пять минут он его отстранил от работы, может это и жестоко. Но что это за человек, что за главный врач, если не может по-человечески устроить командированного коллегу? В то тяжёлое время мы посчитали это решение справедливым и не осудили Жакова. Никто не требовал парадность и излишества, но оставлять голодным человека не годилось. «Любимчиков» у Игоря Петровича было немало, например Филиппова-Степанова Александра Николаевна, с которой мы вместе работали с 1960 по 1975 годы. Ко мне Игорь Петрович относился по-доброму. В этом большую роль сыграла его заместитель по детству Лидия Константиновна Скорнякова, эвакуированная из Москвы сотрудник Минздрава СССР, а также Шадрина Сарра Семёновна, начальник отдела кадров облздравотдела. Эти сотрудницы приезжали в район, обследования проводили не набегом, а жили несколько дней, работали, помогали, от этого была хорошая результативность. Естественно докладывали о моих организаторских успехах Игорю Петровичу. Лидию Константиновну вскоре отозвала Москва, и она с приходом в Министерство М. Д. Ковригиной, стала с ней работать в аппарате управления по охране здоровья женщин и детей. О ней написано в монографии М. Д. Ковригиной «В неоплатном долгу».
Перед отъездом в Челябинск, Игорь Петрович, рекомендовал меня Анне Матвеевне Розовой для работы в Облздравотделе, она меня вызывала на собеседование, причём разговаривала со мной, держа ногу на весу, а Ольга Коваленко зашивала ей чулок. Переговоры ничем не закончились, меня, якобы, взяли в резерв, но так и не взяли на работу. Розова серьёзно побаивалась моей конкуренции, это я узнала позже. В планы пока переезд в областной центр не входил, пребывание Анатолия в плену серьёзно осложнило мои притязания на вышестоящие должности.
comments powered by HyperComments