1942 год. Живём по-прежнему, с бабушкой, матерью Анатолия. Не одна, всё-таки полегче. Бабушка часто страдает от головных болей, и болей за грудиной, отдающих в левую руку. Боли настолько сильные, что она не выдерживает и говорит: «Наташа, налей мне рюмочку, может, пройдет!»  Наливаю в маленькую стопочку немного разведённого спирта, через некоторое время боли ослабевают, по крайней мере, больше не отдают в руку.  Тогда бабушка ложится и начинает мне рассказывать про свою жизнь и, обо всей семье  Рокиных.

Т. Р.  Имеется отдельный файл, посвящённый этой теме.

Приехала сестра Толи, Шура. Я её устроила счетоводом к себе в больницу. Вскоре бабушка стала проситься к себе домой в Ирбит, и с этим вопросом не отставала от меня, у неё было какое-то предчувствие, и действительно, весной отец Анатолия скоропостижно умер после какой-то тяжёлой работы на огороде.

Старуха так много сделала для меня и маленькой Люси, что я не могла пренебрегать её просьбой, я согласилась, и стала готовить её к отъезду. Наготовила целый мешок подарков, тканей, одежды, заказала пропуск на проезд. Договорилась с машиной, чтобы довезли до Шадринского вокзала, с билетом до Ирбита с пересадкой в Свердловске. Казалось, всё предусмотрела.  Всё было благополучно, уже ожидая поезда на Свердловск,  попросила присмотреть за вещами, сама пошла в туалет, когда вернулась, но ни мешка, ни присмотрщика. Пропали все её обновки, которых она в жизни никогда не имела.

Едва бабушка доехала до Ирбита, билет и деньги не пропали. Явилась туда, убитая горем,  едва передвигая ноги. Конечно, ни о каком возвращении ко мне речь не шла. Вскоре уехала и Шура, и мы с Люсенькой остались одни.

comments powered by HyperComments