В 1932 году я закончила ФЗС, и, вернувшись домой, в Каргаполье, поступила первый раз на работу.

Мама работала тогда в редакции районной газеты «Путь к Коммуне», корректором-выпускающим, так называлась эта должность. Она стала говорить, что ей трудно, она предложила меня на своё место и уволилась. Работа была напряженная, ночная, требовала грамотности и внимания. С грамотностью у меня проблем не было, я по грамотности не уступала взрослым.  У меня были отличные преподаватели, в опорной школе Морозова Александра Павловна, кстати, невестка, самого богатого человека в Каргаполье, купца Морозова, и Мария Ивановна Пашкевич, у которой ещё училась в Шадринской гимназии моя мама. Кроме этого я много читала, само собой это хорошо развивает литературные навыки и эрудицию. К чтению меня приохотил отец. Сам он не имел полного среднего образования, как мама, но хорошо знал классическую литературу и был страстным поклонником Л. Н. Толстого. Кроме этого зачитывался Чеховым, любил Шиллера и Дюма. В общем, любил романы, но ставил ударение в этом слове на первый слог.

В редакции «грамотеи» были не блестящие, мне пришлось редактировать первичные корреспонденции и штатных работников, и селькоров.  Я помогала при вёрстке газеты Тетюкову, править гранки, считывать текст уже после правки корректуры наборщиками, уходить с работы можно было только тогда, когда газета шла в печать. Можно было не беспокоиться, когда первичный набор производила Рая Носкова, но особенно много было хлопот, когда набор вела копуша и «неглежорка»  Маруся Вильникова! С Раей же любили работать все, особенно печатники Агапитов и Вильников, они даже немного ухаживали за ней.   Машинисткой в редакции работала  Гутя   Кухаркина. Вот она то и посвятила меня в свои женские тайны. Оказалось, она сожительствовала с самим! Сам это секретарь райкома Партии Куликов Александр Васильевич. Она мне поведала, как он с ней ЭТО делал, и как ЭТО было хорошо и приятно! Я про ЭТО нигде не читала и до её рассказа не слышала. И мне  было очень интересно!

Всё шло нормально, газета выходила относительно грамотной, а когда обнаруживались незамеченные ошибки, я очень болезненно переживала. Но видимо моя работа устраивала районную администрацию.

Вскоре нам назначили  нового редактора, Шергина Константина Ивановича, который моей работой остался доволен. Но как показало будущее, моё честолюбие было очень сильным.

Товарищ Шергин был в меру строг и серьёзен, лицо грубоватое, «бульдожье», но в минуты душевного удовольствия был весел, шутил, и распевал свою любимую песенку «Ёлки-палки, лес густой, ходит Костя холостой!» Все мужчины редакции и типографии относились к нам, девчатам, по-дружески.

Я освоила дополнительно работу наборщика, и мне она нравилась. Но однажды произошла ошибка и вина за неё легла на мои плечи. Мы готовили праздничный номер к 7-му Ноября. Газета парадная, с красными аншлагами. В центре первой полосы был заголовок: «Акции «Трактороцентра». При первичной корректуре гранок, обнаружила, что слово «акции» превратились в созвучное, «фракции». Сверила с машинописным текстом, там Гутя «забила» ошибку так, что различить правильный текст было невозможно. При окончательном считывании материала я больше внимания обращала на смысл и упустила из виду, что надо провести дополнительную проверку этого места. Газету запустили в печать. Работу я закончила ночью, пришла домой, легла спать, а утром за мной пришли, хорошо, что из редакции! Меня вызывал Шергин! Он не ругал меня, он силился понять, как всё это получилось? Проверив все тексты, гранки, он понял всё. Мы знали, что ему учинили разнос в райкоме, ругали вместе с работниками редакции, позорили, не слушая объяснений. В конечном итоге главную роль в выпуске играет корректор! Больше ЧП не было, но вдохновение моё пропало, чувство вины съело меня.  Мне было всего 15 лет, я не смогла выдержать такого бремени.

Т.Р.   Мама работала в редакции с 01.07.32 года по 20. 12. 32 года.  Потом, после зимних каникул приступила  к работе учительницей в Шабарчинской начальной школе. Работала там до конца учебного года. Что мама ещё рассказывала об этом периоде? О культурном шоке, который она испытала, возвращаясь, домой, из редакции, после ночной смены. Она увидела свою лучшую подругу Зою на лавочке с парнем, в непристойной позе. После этого родилась поговорка, на которую я часто ссылаюсь. Звучит она так: «Одни девочки рождаются, чтобы писать диссертации, другие, чтобы  (тут вставляется любое слово, которое вы можете себе позволить)  на скамейках!»

comments powered by HyperComments