Наша семья жила в Каргаполье, у озерка,  целиком занимая отдельный дом. Семья состояла уже из 6 человек: отец с матерью, я, Ольга, Клара и мой любимец Серёжа. После окончания учебного года, отпустив ребят на каникулы, я поехала домой. Устроила себе спальню в амбаре. Это уже стало традицией, я любила «обустраиваться», и быть сама себе хозяйкой. Родители  мою инициативу хвалили, выделяли мебель, подушки, одеяла, в общем, всё, что было необходимо. Я навешивала зеркало, занавески, постилала половики. Отец с матерью  приходили ко мне «в гости», хвалили меня за хозяйственность и за «обстановку». Детям они  строго запретили «разрушать» мой «дом».

В этот год мне разрешили ходить в клуб, в кино. В это лето я познакомилась и подружилась с красивой и слегка экзальтированной Шурой Чистяковой. У нас с ней были общие планы поступить на медицинский рабфак. Я уже тогда определилась с будущей профессией, а пока помогала отцу «крутить» порошки в аптеке. У Шуры был брат Николай, с которым у меня  возникли симпатии. Это была моя первая любовь, но об этом отдельная история. 

Всё шло хорошо. Мама  и её приятельница, учительница Бахарева, собрав всех своих детей,  уехали отдыхать в Шайтанский лесхоз, Мехонского района к кому — то из знакомых.

В тот день мы договорились с отцом купить на базаре малины на варенье, я должна была зайти за ним в аптеку в 11 часов. День был очень жаркий, я принарядилась и пошла в сторону аптеки. С юга надвигалась грозовая туча, но я подумала, что до дождя успею сходить туда и обратно.  Пришла в аптеку, отец малину уже купил, я взяла поклажу и отправилась домой. Впереди меня, порознь, шли Найданов и Попов Пётр Григорьевич, мой знакомец, сзади две незнакомые женщины. Внезапно у меня, над головой загремел гром, раздался сухой треск, меня ослепила вспышка, обожгло, и я потеряла сознание!

Очнулась я дома, на кровати, надо мной лицо отца. За ним прибежала в аптеку женщина, он всё бросил, за секунды прибежал и увидел, как мне уже мужики во дворе оказывают помощь, обсыпают землёй, как это было принято в народе при ударе молнией. Он распорядился занести меня в дом и начал делать искусственное дыхание, давал нюхать нашатырь, сделал  всё, чтобы привести меня в сознание. Как это обычно бывает в деревне, вокруг дома столпился народ, ожидая результата: оживёт, или нет? А весть о том, что девку-то у Александра Ивановича, «убило молнией», уже разнеслась по селу, уже кто-то позвонил маме, на следующее  утро она  была дома.

В сознание я пришла довольно быстро, очень болела голова, глаза. С помощью отца отмыла с себя земли и гнилушек, остатков дерева, которыми была обсыпана. Оказалось, что на лице и на шее  ожоги и ссадины, которые я получила при падении. Отец тщательно всё обработал и смазал эмульсией, в состав которой входил йодоформ. Запах стоял невыносимый. Потом отец меня отправил к своим знакомым Шаньгиным, в деревню Шляпникову, чтобы я пожила в лесу, залечила свои ожоги вдали от любопытных глаз. Отец снабдил меня всеми нужными лекарствами, я уже знала, как проводить обработку. Он строго запретил мне расчёсывать кожу, когда образуется корочка. Я жила у них тоже в амбаре, чтобы не беспокоить удушливым запахом йодоформа моих гостеприимных хозяев. Каждый день я ходила за ягодами, как велел отец, он считал, что от лесного воздуха раны заживут быстрее, но видимо он понимал, что мне больше был необходим покой и сон. За 3 недели, что я жила у Шаньгиных, общеукрепляющее лечение подействовало, на левом виске остался еле заметный рубчик, пигментные пятна, после ожога быстро исчезли.   

Я оказалась счастливой, в 5 метрах от меня был эпицентр удара. Там было углубление в земле по типу воронки. Хорошо, что мой отец быстро и грамотно оказал мне помощь, уже работая врачом, я не раз видела жертв неграмотной реанимации при поражении молнией.

comments powered by HyperComments