Друзья, а не подруги, были у меня всю жизнь! Дружба с мужчинами у меня складывалась проще и больше нравилась, потому, что парни серьёзнее относились к жизни, умели переносить трудности, были более терпимы к недостаткам других, не завидовали и умели оказать в трудных ситуациях настоящую поддержку, не участвовали в сплетнях и пересудах, а главное, умели хранить свои и чужие секреты. С Колей Холманским мы познакомились на рабфаке, нас объединяли наше учительское прошлое и никаких любовных увлечений друг другом. Нашими сердцами владели другие люди. Мы как-то заботились и выручали друг друга, часто советовались, совершенно по-братски. Когда мы окончили рабфак, и наша цель была близка, один абитуриент, из Горного института, по имени Женя, начал меня агитировать, поступать к ним, геология манила романтикой, и была среди молодёжи, модным поветрием. Я чуть было не заколебалась, но Николай, разумно меня переубедил. У Николая была девушка, свердловчанка, из очень приличной, именитой семьи, Клеопатра Дементьева, он в неё влюбился сразу, на первом курсе, потом женился на ней. Я обычно помогала выбирать для неё подарки, а когда он отправлялся на свидание, приходил ко мне на контрольный осмотр, так ли одет, всё ли аккуратно. Если что-то было не так, то я пришивала пуговицу, то переглаживала воротничок сорочки, и отправляла своего друга на свидание в безукоризненном виде. Сама я была плоховато одета, но делала акцент, на белоснежных воротничках с кружевами, которые у меня всегда сияли белизной. Он обо мне тоже заботился и помогал, а когда летом приезжала Клара, то развлекал нас катанием по Верхнеисетскому озеру, на лодке.
Я часто болела ангиной, и весной 1938 года, опять лежала с высокой температурой. Как-то пришёл Николай, и сказал: «Наташа, я тебе купил лифчик и чулки, знаешь, в какой я очереди отстоял!?» Я поначалу смутилась, а он: «Не смущайся, бери, их же нигде не купишь!» Конечно, бюстгальтеры и чулки невозможно было купить, я взяла покупку, поблагодарила, и отдала деньги. Но об этой истории узнали наши ребята, и когда я пришла на занятия, они меня окружили, и давай расспрашивать: Наташка, правда, что Холманский купил тебе лифчик? А как он узнал, какой надо?» Николая тоже спрашивали, как да почему. Мы смеялись и отмалчивались. Наконец Николай не выдержал: «Как да как, да вот так, посмотрел на продавщицу, и попросил подобрать как бы для себя! Наташа то болела, кто же о ней позаботится!» Вскоре эту покупку все позабыли, почему их это удивляло, может, просто было смешно?
Николай серьёзно занимался спортом, и вскоре стал участником знаменитого лыжного пробега Свердловск-Москва, получил за это награду. Вскоре начала сказываться известность и слава, он почувствовал себя увереннее, стал даже развязным, стал выпивать на бесконечных банкетах.
Я напирала на него, чтобы он мне объяснил причину такой перемены, требовала, чтобы он бросил выпивать. Он отругивался, стал исправляться, пить стал реже, но так и не бросил.
Мы продолжали дружить, но нас ожидала разлука, большую партию ребят отправили учиться в Куйбышевскую военно-медицинскую академию. Николай был на войне и закончил её в звании генерал-лейтенанта медицинской службы. Поселился в Москве, но со своей Клеопатрой развёлся, женившись, на своей ППЖ. Он ни разу не приезжал на встречу выпускников 1940 года, в институт. Наши сокурсники, живущие в Москве, Нина Вандышева, Борис Старков, Тамара Моишеева, с ним общались, хотя и не часто. Слышал ли что он обо мне? То ли мы остались друзьями, расставшимися навсегда. Но история конфуза с лифчиком запомнилась!
Т. Р. Для молодых читателей поясню, ППЖ, расшифровывается, как походно-полевая жена, аббревиатура возникла во время ВОВ. Забегая вперёд, расскажу, что папин брат, Сергей, на войне тоже имел ППЖ. Его ранило, чуть ли не в последний день, перед капитуляцией, оторвало ногу. Когда он выписался из госпиталя, то на вокзале, уже демобилизованный, загадал, если первый поезд пойдёт на восток, то он вернётся в Ирбит, к Сане, а если на запад, то поедет к своей ППЖ. До этого момента, он домой не писал. Это я знаю из переписки наших родителей, его семья потеряла. Но судьба распорядилась так, первый поезд, который подошёл к перрону, шёл в восточном направлении. Маме Сергей сам рассказал об этом, будучи сильно не трезвым. Мама рассказывала, что потом долго испытывала чувство брезгливости от этой истории. Эту историю, я узнала от мамы, когда уже никого не было в живых, мама сама была парализована, она надеялась, что я, когда нибудь напишу историю нашей семьи и родственников с той и другой стороны.
1938 год был для мамы годом папиных ухаживаний, заботы. Постепенно у мамы сформировалось чувство благодарности и признательности к папе, её подкупало то, что на протяжении всей предыдущей жизни, никто о ней так бескорыстно не заботился, это был первый человек, который серьёзно запал ей в душу. Но её пугало предстоящее будущее, возможный брак. Разъезжаясь на каникулы, они писали друг другу письма. Папа, обычно, писал подробные, очень обстоятельные, очень литературные письма, а мама, суховатые и отрывистые. Летом этого года папа решил серьёзно дать понять о своей любви. Он был на каникулах в Ирбите, где жили его родители, в семье брата Сергея. Вот одно из них.
17 августа 1938 года.
Наташенька, милая!
Получил твоё второе письмо, и был чрезвычайно обрадован, а прочитав его, пришёл в хорошее настроение. Ты, как-то по-особому, вспоминаешь последние дни, перед отъездом. Твоё напоминание о них, заставило меня представить, как бы ты эти слова произнесла, и с каким выражением на лице, страшно хотелось посмотреть на тебя. Да что и говорить, если бы я сейчас получил письмо, о том, что ты едешь в Свердловск, и хочешь, чтобы я был в Свердловске, я бы не промедлил ни одной минуты, и выехал. Дорого бы я дал, чтобы хоть один час пробыть с тобой. Как бы я тебя хотел поговорить с тобой, посмотреть на тебя, крепко сжать в объятиях, поцеловать! Ну, я уж тут порядочно нафантазировал, но, очевидно, что я моей Наташеньке, много уделяю внимания в мыслях, не мог же я видеть беспричинно уже 2 раза во сне. В одном из них, я целовал Наташу, и потом жалел, что сон прервался. Я проснулся в довольно возбуждённом состоянии. Все эти мысли, заставляют жалеть об ушедшем времени, но с другой стороны это всё возвратимо! Мне здесь скучновато, я никуда не хожу. Всё подыскиваю дела, связанные с физической нагрузкой. Я тут тёрся около нашего шофёра (Петра, Т. Р.), помогал ему разбирать и собирать автомашину, перебирали, всё чистили и смазывали. Теперь мозоли с рук не сходят, одни заживают, другие появляются. То же самое я проделал с велосипедом. Наши в выходной задумали соорудить пельмени. День был скучный и дождливый. Все были не против, но надо за мясом на рынок, ливень, никому не хочется. Раз была моя идея, я поехал на велосипеде. Ну, а, раз так, сел Рокин и поехал. Благо, что нигде не свалился. Везде грязь, лужи. Вернулся, «ни глаз, ни рожи», но мясо привёз. (Окончание письма отсутствует).
Т.Р. Тётя Клара рассказывала, что они с мамой уже были в Каргаполье, на каникулах. Мама, получая письма от Анатолия, сильно нервничала. Однажды, она рассердилась, что-то ей не понравилось в его письме. Она написала папе ответ, в котором ясно давала ему «от ворот, поворот». Написала, и спрятала под подушку, «отлёживаться». Клара, недолго думая, прочитала содержание и ужаснулась. Письмо было посылать нельзя, это бы нанесло Анатолию незаслуженную обиду. Это был отказ в недипломатической форме. Клара всё рассказала матери, и они решили припрятать письмо и не посылать. Мама запечатала конверт, а Клара вызвалась отнести его на почту, до которой не дошла. Письмо не было отправлено. Папа и мама узнали об этой истории уже после моего рождения, смеялись, а папенька пожизненно был благодарен Кларе за эту предусмотрительность.
Бабушка с дедушкой не возражали, против брака Наташи с Анатолием. Дедушка Александр Иванович успокоил маму, сказал, что у каждого человека приходит пора, когда люди парятся (ударение на второй слог), т. е. образуют пары. Дедушке папа был симпатичен. Как показала жизнь, между ними было взаимопонимание, папа всегда с ним доверительно общался и делился своими проблемами.
Мама же испытывала противоречивые чувства, в отношении папы капризничала. С каникул она вернулась в Свердловск с Ольгой. С папой условилась встретиться, в сквере, перед Обкомом КПСС. Когда они с Ольгой пришли на условленное место, то увидели, что папа уходит. Мама его не стала окликать, ведь она не знала, что её разгромное письмо так и не дошло до адресата! Но переживала, ночью плохо спала, она не была безразлична к нему, она, наконец, это уяснила. Всё потом прояснилось. Папе надо было в этот день везти племянников в пионерский лагерь, он очень спешил, а в противном случае, он мог ждать маму хоть сутки!
Её поклонники Николай Чистяков и Владимир Шалавин в 1939 году заканчивали свои учебные заведения и возобновили свои предложения руки и сердца. Мама отказала им, отдала предпочтение папе. Родители продолжали учиться на «отлично», папа ещё и работал в наркоприёмнике (вытрезвителе), свободное время проводили вместе. Наконец, мама дала согласие на брак, и они зарегистрировались 28 мая 1939 года. Папенька, потом, шутя, всегда говорил так; «Это Мася меня в ЗАГС насильно затащила!» Почему Мася? Опять придётся забежать вперёд, и сообщить, что это я, так звала наших родителей, пася и мася, вместо папа и мама. Они потом только так друг друга и называли.
Свидетельство о браке № 904, хранится в нашем семейном архиве. Папа настоял, чтобы мама взяла его фамилию. Мама скучала по своей фамилии, долго пользовалась двойной, потом, во время войны необходимость заставила полностью пользоваться фамилией папы.
Свадьбы, как таковой не было, ЗАГС в те времена относился к ведомству МВД, свидетельство о браке выписывали как удостоверение личности или паспорт. Зашли, расписались, вышли. Они после регистрации просто сходили в столовую и пообедали. До лета жили в разных комнатах, а летом после совместной практики, в больнице ЧТЗ, семья Поповых тогда жила в Челябинске, папа вернулся в Свердловск, чтобы выхлопотать отдельную комнату, а мама осталась дома, отдыхала дальше. Все мамины каникулы начинались в Челябинске, а заканчивались в Каргаполье, в дедовой усадьбе. В это лето мама в чёрном сарафане, с гитарой в руках, сфотографировалась на фоне старицы Миасса. Опять придётся забежать вперёд, эта карточка папой была похищена у мамы перед его отъездом в армию, и была возвращена маме при весьма необычных обстоятельствах в первые месяцы войны.
Вот папино письмо-отчёт о проделанной работе.
11 августа 1939 года.
Здравствуй, Наташа!
Привет Александру Ивановичу и девчатам. Ну, берегись! Намерен много написать! Ты читать устанешь.
В Синарскую приехал в 11 дня, сдал багаж. Ждать ночного 3-х часового поезда показалось нудным, я купил семечек и грыз, потом пошёл и пообедал. Страшно захотел спать, я лёг в тени, под берёзкой в привокзальном скверике и проспал почти 3 часа. Потом когда проснулся, опять мыкался, смотрел, как работает составитель поездов. Потом узнал, что в городе можно купит папиросы, и отправился в Каменск. Сам город не представляет ничего особенного, но расположен он в таком живописном месте, на горах, это очень красивый пейзаж. Папирос не оказалось, вернее, я опоздал, все магазины «Табакторга» закрыты. Пришлось вернуться на вокзал. Сходил, поужинал. В помещении вокзала так много народа, присесть некуда, болтался до отхода поезда на улице, ночью уже прохладно, хотя бы сон разгонял. Пока болтался, разговорился с одним железнодорожником, он мне посоветовал заскакивать в 4 вагон, эти вагоны с полками. Я воспользовался его советом, попал в 4 вагон, дорогой хоть спал плохо, но лежал. Я вспоминал, как мы с тобой провели ночь на станции Каргаполье, я тысячу раз тебе благодарен, что ты меня проводила, что я был не один. Эта ночь на станции Синарской показалась мне ужасной. В Свердловск я приехал в 7 часов утра, квартира брата оказалась закрытой, соседи сказали, что все в отъезде. Я пошел к себе на работу, там переоделся, привёл себя в порядок, оставил вещи и двинулся в институт, просить комнату. Знакомый парень сказал, что все хорошие комнаты разобрали. Я пошёл в общежитие на Спичечников. Комендант показал мне две комнаты, на одну из них я решил претендовать.
Опять побежал в институт договориться с начальником по быту, но никого не дождался. На работе договорился, что выйду на работу не с утра, а после обеда. Опять пошёл к зам. директора. Тут пришлось доказывать, что комнату мне следует дать, и почему, он стал со мной соглашаться, но опять ерунда, площадь комнаты рассчитана на 3-х человек. Послал нас с комендантом обмерять комнату, оказалось половина квадратного метра лишку. Комендант убавил даже больше, и написал, что площадь комнаты 10,8 квадратных метров. Этот вариант прошёл, зам. директора подписал ордер на вселение, и я получил у коменданта ключ от комнаты! Теперь ключ у меня в кармане, а я на работе.
Теперь у меня планы побелить и покрасить, зашпаклевать щели и замазать уже осенью окна. Я достал извёстки и алебастра, прямо завтра с утра займусь ремонтом. А потом покрашу пол. Комната эта на первом этаже дома, угловая, имеет два окна, печка большая, чуть не вся в нашей комнате, но топка у соседей. Ход в комнату совершенно отдельный, говорят, что комната очень тёплая. Постараюсь закончить работу к 20-му августа. Я ночевал в комнате И. Пекина, там ночует Кузякин. Вещи пока в комнату перевозить не буду, опасно оставлять их без присмотра. Я думаю, что приедешь раньше, я уже сильно соскучился по тебе. Ну, эти же дни будут у меня горячие: красить и белить буду сам. Вот, как приготовлю комнату, то уж ты, постарайся приехать. Хожу ещё не бритый, здесь у нас в наркоприёмнике тоже идёт ремонт. Из кабинета меня выселили, сижу в канцелярии. Меня очень беспокоит вопрос, не простудилась ли ты утром, когда поехала на велосипеде обратно, в Каргаполье? Был ветер, тебя наверно продуло? Я тогда смотрел в окно, из вагона, как ты поедешь, но так и не увидел, помешали строения. Пиши о себе подробно, о папке, ходили ли вы с ним на рыбалку? Пиши, жду с нетерпением, где сейчас мама, как девчата? В Свердловске теперь нет сахару, а масло есть, а прочего съестного ни шиша! С папиросами тоже скверно, только дорогие, дешёвых нет. Ну, будь здорова, ещё раз всем привет, целую крепко, крепко, твой Анатолий.
comments powered by HyperCommentsТ. Р. Так папа ремонтировал и белил на два раза комнату, доставал белила, красил, разыскивал удобные кровати, мамину кровать поставил к стене, где нет сквозняка, по линеечке провёл бордюр по панели, как мог, утеплил и обустроил комнату. Зашиб себе кисть, простудился на сквозняке, но всё обошлось. Сделал розетку, для настольной лампы, подобрал мебель на складе. После этого сходил в парикмахерскую и баню. И, довольный, стал ждать маминого приезда.