1940 год. Мы уже семья. Хорошо прожили  конец 1939 года и начало 1940-го. Бывало, и ссорились, но теперь, по прошествии времени, кажется,  из-за таких пустяков! Поначалу, многое у нас не получалось, сказывалась привычка полагаться на самого себя, ведь мы оба, длительное время провели не в семье, а жили самостоятельно. Особенно страдал от моего характера Анатолий, ведь, я привыкла к волевым решениям, решала быстро. Однажды ребята из группы, пригласили меня в театр, как прежде, я дала согласие, не спросив у Анатолия.  Пришла домой и отрапортовала готовое решение. Он поначалу, ничего не сказал, сам ушёл на дежурство, даже пожелал мне счастливого время провождения, но на следующий день, после занятий сделал мне спокойное замечание: « Я думаю, в театр тебе желательно ходить с мужем, ты только скажи, я всё сделаю, чтобы высвободить этот вечер. Эти походы твои с ребятами, мне не нравятся, я против этого!» Вот так, деликатно он мне сделал замечание. Я подчинилась, и больше с ребятами походов в театр не устраивала. Жили мы с Анатолием в отдельной комнате, общежития, которую, Анатолий приготовил к моему  возвращению с каникул, комната оказалась тёплая.  Жили мы хорошо, не имели трудностей с питанием, у нас были две стипендии, и Толина  зарплата. Готовились к занятиям вместе, дружно. К марту 1940 года стали из магазинов постепенно исчезать продукты питания. Шла война с Финляндией, это не замедлило сказаться на обеспечении продовольствием. Деньги были, но мы часто голодными или не совсем сытыми продолжали учиться. Анатолий много тратил времени на обеспечение семьи едой, т. к. нас уже стало ТРОЕ! Маленькое существо, зародившееся во мне, уже давало себя знать. Мы сдавали травматологию, утром ничего не ели, побежали на экзамен, сдали оба на «отлично».  Решили на радостях пойти в пельменную, пообедать.  В пельменной на Толмачёва, встали в очередь, и вдруг я потеряла от голода сознание. Очнулась, лежу на скамейке, вокруг незнакомые лица, потом вижу, Толя рядом, поняла, что он со мной, и успокоилась. Потом научилась, только «захолодит» под сердцем, сразу на улицу, на воздух. Но всё равно, это была счастливая пора! 

Наконец распределение. Мы оба получили дипломы «с отличием». Я шла на распределение в числе первой пятёрки,  мне предложили место на двух кафедрах; глазных болезней и судебной медицины, я от научной работы отказалась. Потом предложили на выбор Тюмень и Комсомольск-на-Амуре. Я опять отказалась. Тогда мне предложили сельские лечебные учреждения, в том числе, Бариновскую врачебную амбулаторию. В Каргаполье, куда я хотела вернуться, распределения не было. У Толи же распределения не было, он поступал в распоряжение военкомата, для службы в армии. Когда я позвонила маме сообщить о своём выборе, оказалось, что Бариновский, (Исетский) врачебный  участок, был открыт Минздравом,  только что, по просьбе депутата Верховного Совета РСФСР Поповой Д. К.. Это было каким-то мистическим совпадением, мама была этим удивлена и взволнована. 

Отличники получали дипломы с выходом на трибуну, мне было неудобно, животик был уже заметен. Я злилась в этот день по каждому поводу, поминутно ворчала, только великое терпение Анатолия, его внимание ко мне успокоили, и вечер закончился благополучно. 

Т. Р. О событиях, связанных с выпуском, в газете «Уральский рабочий» за 30 июня 1940 года,  №149, была напечатана заметка, под  крупно набранным заголовком, «НОВЫЙ ОТРЯД СПЕЦИАЛИСТОВ».  Мама хранила эту заметку, много лет. Привожу  отрывок.

Вчера, в ряде высших учебных заведений Свердловска, состоялись выпуски новых отрядов специалистов. Страна получает около двух тысяч инженеров-угольщиков, геологоразведчиков, маркшейдеров, врачей, педагогов и журналистов. 

358 студентам Свердловского медицинского института, присвоено звание врачей. 28 студентов окончили институт с отличием. Среди них: М. П. Балунина, П. Н. Боголюбов. С. С. Ляхова, Т. А Озорнова, А. М. Рокин, Н. А. Рокина и другие. Вчера вечером, в торжественной обстановке Учёный совет Медицинского института вручил специалистам путёвки на работу. Молодые врачи, подлинные патриоты советской страны, с огромной радостью изъявили желание работать на далёкой советской Камчатке, Сахалине. В солнечном Дагестане и в горах Памира.

Далее в заметке упоминаются и остальные учебные заведения. Отличники упоминаются только у педагогов, среди них, фамилия  Югов, возможно, будущий писатель, инициалы не приведены. У геологов тоже не перечислены отличники, может быть их, и не было, там народ, в основном мужчины. Подчёркнуто, по смыслу, что  Камчатка и Сахалин, советские. В этом же году был первый выпуск из художественного училища, этого я никогда не знала, что в Свердловске есть такое учебное заведение. Ну, это так, для сведения. В первых числах августа, папу вызвал Свердловский гор военкомат. Его признали годным к военной службе в рядах РККА (рабоче-крестьянской  Красной Армии), он перевёз маму, и имущество в Барино, а сам поехал к месту призыва. Передо мной мамина трудовая книжка, которую ей выписали в Шатровском  райздравотделе 21 августа 1940 года, её приняли на работу врачом Исетского врачебного участка. Приказ № 27. 

Конец второй части.

comments powered by HyperComments